Прогулка по городу Амстердам

Начнем прогулку по Амстердаму по традиции с Центрального вокзала, откуда надо взять левее Дамрака, в сторону изогнутой улицы Зедейк, вот уже несколько столетий обожаемой гостями города. Изгиб ее не случаен: в пору основания Амстердама жители воздвигли на этом месте дамбу, защищавшую центр от наводнений. Гуляя по ней, представьте на минуту, что идете по насыпному гребню, а перед вами - шипящее и плюющееся злыми волнами «внутреннее море» Зейдерзе. «Но ведь Зейдерзе - мертвое море, почти что мертвое. Берега плоские, окутанные туманом, не знаешь, где это море начинается, где кончается». То было в прошлом, далеком прошлом.

Как это водится в Амстердаме, прилегающие районы со временем осушили, и их облюбовали полупьяные матросы со своими неизменными спутниками в виде питейных заведений и тружениц спины. Одно из них сохранилось аж с 1550 года, да какое! Знаменитое коричневое кафе «In 't Aepjen», едва ли не старейшее в городе, получило свое название «У обезьяны» от привычки моряков, промотавших последний гульден, расплачиваться за выпивку и постой диковинными ручными обезьянками, привезенными из южных стран.

Легендарное кафе

Деревянный фасад, почерневший от времени, считается вторым по старшинству после домика в Бегейнхофе. Просто зайдите в небольшой зал кафе и вдохните непередаваемый аромат, смесь паров местного алкоголя, темного эля и столетий, впитавшихся в грубую деревянную мебель. Кажется, что сам Джон Сильвер спустится сейчас по лестнице, постукивая протезом, и заложит любимого попугая за пару кружечек местного джина йеневер, что гонят в квартале Йордан.

Камю комментирует: «Во всяком случае, для глотателей газет и блудников - это последняя граница континента. Они съезжаются со всех концов Европы и останавливаются вокруг внутреннего моря, на бесцветном песчаном берегу Они слушают сирены и тщетно ищут в тумане силуэт корабля, а потом переходят по мостам через каналы и под дождем возвращаются к себе. Закоченев, они заходят в «Мехико-Сити» и на всех языках требуют джина. Я жду их там».

Веселый скелет часовни Синт Олофскаппел

Но можно ли с уверенностью утверждать, что праобразом кафе-исповедальни послужил именно «In 't Aepjen»? Идем дальше...

Практически напротив «Обезьяны», над входом в церковь Синт Олофскаппел, разлегся радостный скелет, похожий на завсегдатая окрестных кофешопов. Разбросанные возле него черепа напоминают о мимолетности человеческого бытия и необходимости вносить пожертвования на спасение души.

Мелькали годы и столетия, на смену пиратам прибывали еврейские беженцы, гонимые католической инквизицией, и селились чуть дальше к юго-востоку, вокруг площади Ньивмаркт. Вслед за ними половину улицы оккупировали китайцы. Полвека назад Зедейк облюбовали джазмены, устраивая в местных клубах живые выступления и джем-сейшены. У самого входа на улицу из окна отеля «Prins Hendrik» 13 мая 1988 года выбросился знаменитый джазовый трубач Чет Бейкер. В его теле после вскрытия нашли героин и кокаин, которые он употреблял; они же обнаружились и в номере. Мемориальная доска на стене отеля напоминает об этом печальном событии.

Старина Чет, как и другие знаменитости, периодически выступал в клубе «Casabianka», где по выходным набивалась плотная толпа любителей хорошей музыки. Здесь и поныне вечерами звучит джаз, но былая атмосфера домашнего уюта, когда все друг друга знают и можно перекинуться парой словечек с самим Джерри Маллиганом или подсесть за столик к Камю, ушла безвозвратно.

Зедейк - узкая, шириной в одну машину и парочку тротуаров, набита всяческими пабами и кафе. Ее вторую половину оккупировали китайцы, создав некое подобие Чайна-тауна. Просто с очередным изгибом начинаешь замечать, что вывески заведений меняют латиницу на иероглифы, а лица в окнах и витринах стремительно желтеют. Весь китайский квартал можно пройти пешком за 10 минут. Не так давно о нем ходила дурная слава наркопритона, где организованные триады чуть ли не в открытую продавали героин.

Амстердамский Чаина-таун

Именно борьба с ними подсказала правительству мысль о легализации легких наркотиков, призванной отделить мир полуневинных «взрослых шалостей» от криминальной торговли белой смертью. Идея полностью оправдалась: триады ушли в прошлое, потребление героина резко снизилось, а в Амстердам толпами повалили марихуанные туристы.

Ныне китайская часть Зедейк отличается лишь толпами китайских же туристов, с изумлением рассматривающих «китайские» товары в витринах, да китайским храмом - как утверждается, самым большим в Европе. Разумеется, китайского в нем не больше, чем русского в арбатских матрешках «под Горбачева».

После тесной Зедейк  площадь Ньивмаркт кажется образцом широты и простора. В центре доминирует башня Де Ваг (De Waag), бывшая весовая и одновременно помещение для заседаний различных сообществ. Тут же находился и анатомический театр, благо материала для вскрытий хватало: рядом казнили преступников, и их невостребованные тела отдавали хирургам, коими руководил небезызвестный доктор Тюлп, изображенный Рембрандтом в «производственной» картине. За окнами шумел мясной рынок, перепрофилированный позже нацистами во временный лагерь для интернированных. Площадь обнесли колючкой и сгоняли сюда евреев, живших в соседних домах.

Рынок на площади Ньивмаркт

Западный Иерусалим - так прозвали Амстердам в XVII веке. После изгнания испанцев и образования нового государства Соединенные провинции Нижних земель (будущие Нидерланды) власти объявили свободу вероисповедания. Евреи, преследуемые католиками, стали сниматься с насиженных мест в Португалии и Испании, прибывая целыми кланами и оседая в Амстердаме. Позже, в 1585 году, к ним добавились антверпенские евреи, бежавшие из своего города, занятого все теми же испанцами, ревностными католиками. Йоденбурт (еврейский квартал) расширялся и уплотнялся, а его обитатели построили синагогу, крупнейшую в Европе. Со временем она перестала вмещать всех желающих, к которым добавились немецкие и польские соплеменники, бежавшие от погромов, а также ашкенази, подавшиеся со Святой земли за «длинным гульденом» в процветающий портовый город. Как водится, они занялись деятельностью, дающей наибольший гешефт: огранкой и торговлей алмазами, вывозом из колоний перца и специй, адвокатурой, финансами и биржевыми торгами. К 1940 году - началу немецкой оккупации - еврейская община насчитывала около 90 000 человек.

С приходом гитлеровцев 85000 евреев были отправлеы в концлагеря или сразу же убиты. Подмели под метелку. Как не восхищаться таким усердием и терпеливой методичностью? Если у человека нет характера, он должен выработать в себе хотя бы методичность. Здесь она, бесспорно, сделала чудеса.

Их бедствия начались задолго до 1 5 мая 1940-го, даты капитуляции Голландии. Тысячи семей бежали из Германии в разные страны Европы начиная с 1933 года. Часть из них и в Амстердаме. Узнав о будущей оккупации, сотни евреев покончили жизнь самоубийством. Им просто некуда было больше бежать. Еврейский квартал надолго погрузился в разорение и хаос...

Ныне многострадальная площадь окружена ресторанами, кофешопами и коричневыми кафе. Перед башней днем работает небольшой рынок для туристов, выступают музыканты, а там, где доктор Тюлп резал трупы, ныне режут сочные отбивные.

В 70-е годы Йоденбурт подвергся не очень удачной реконструкции - под землей проложили метро, а многие здания посносили. На станции можно увидеть массивное било, которым разрушали старые постройки.

Прогуливаясь по тихой и уютной улице Рехтбумсслот, окружающей узкий канал, можно погрузиться в мир старого респектабельного еврейского квартала, ведь многие его бывшие обитатели сказочно разбогатели. Увы, все они сгинули без следа в печах и газовых камерах...

Пройдя по каналу на юг, в противоположную сторону от башни, можно перейти через мост, нырнуть в короткий переулок и выйти на улицу Св. Антония, более всего пострадавшую в ходе реконструкции 1970 года. О славных временах колониальных завоеваний и сказочных богатств напоминает лишь  «дом Пинто», спасенный стараниями общественности от сноса. Еврейский беженец из Португалии Исаак Пинто стоял у истоков Ост-Индской компании и был одним из главных ее акционеров. Сундуки наполнялись золотыми монетами, фамилия стала обозначать примерно то же, что и «богатенький Буратино», а на роскошный белый особняк с расписным потолком ходили смотреть небогатые жители Йордана и других окраин. Можно повторить их любопытство и зайти в помещение, ныне занятое публичной библиотекой.

«Дом Пинто» стоит в конце улицы, выходящей на широченный мост, с которого открывается открыточный вид на канал Аудесханс и уже знакомую нам Монтелбансторен. С моста направо, в узкий проход, заставленный палатками, - и перед вами  площадь, пристанище самого большого блошиного рынка в центре. Как ни удивительно, но он непосредственно граничит с помпезным комплексом «мэрия и оперный театр в одном флаконе». Дворец спорта, резко контрастируя с элегантными фасадами через канал напротив. Увы, не помогли ни акции протеста, ни акты саботажа и вредительства, предпринятые отчаянными студентами и сквотерами, - в 1988 году музыкальный театр дал первые представления. Акустика, правда, подкачала, но это ерунда   по  сравнению  с  освоением 300 миллионов гульденов, потраченных на строительство.

В главном зале почти ежедневно проходят шоу Национального балета и Нидерландской оперы, пользующиеся большой популярностью.

Проход между двумя частями комплекса интересен изображением нидерландского рельефа и бронзовым уровнем воды в Амстеле, грозящим повыситься из-за глобального потепления.

Балет балетом, но большинство туристов приходят на площадь Ватерлоо просто потолкаться на рынке и прикупить себе на память какую-нибудь антикварную вещицу-сувенир, вроде керосиновой лампы столетней давности или раритетных коньков типа «снегурка». Под навесами торгуют фирменным секонд-хендом, где можно прикупить почти новые «Ливайсы» за 15 €

Пройдя мимо рядов, упираешься носом в единственное культовое сооружение в районе, не посвященное Яхве и его пронырливым последователям, - церковь Мозес-эн-Аарон-керк. Она не протестантская, а католическая и построена в 1841 году на месте бывшего тайного молельного дома. Вместе с ним под снос пошло и жилище легендарного философа Спинозы. Католики остались вполне довольны монументальным зданием с двумя башнями и классической центральной частью, на которой красуется мемориальная табличка в стиле «здесь был Ференц Лист».

Церковь Мозес-эн-Аарон-керк

Левым своим торцом церковь выходит на площадь Виссерплейн, некогда симпатичную и зеленую, а ныне подвергшуюся тотальной реконструкции. Не будем путаться у строителей под ногами и бульдозерами, лучше свернем на улицу Йоденбрестрат  и нырнем в узкий проулок между двумя массивными зданиями красного кирпича к улице Ньиве Уленбургерстрат. Это сердце Еврейского квартала, искусственный остров Эйленбург (Uilen-burg), зажатый каналами Аудеграхт и Эйленбургерграхт. Практически сразу привлекает к себе внимание огромный офисный особняк с витринными окнами и просторной парковкой... Чуете еле заметный бриллиантовый дым? Еще бы, это управление крупнейшей компании, чья специализация - «лучшие друзья всех девушек».

Она не всегда имела такое название. До Второй мировой делами заправляли братья из еврейской семьи Боасов, заказавшие проект здания архитектору Мейеру. Тот представлял модную «амстердамскую школу», стилю которой принадлежат многие дома в этой части города. В конце XIX века бриллиантовая твердыня была построена, но счастье продолжалось недолго. Часть Боасов уморили немцы, кто-то спасся и бежал в Америку, да там и остался. В конце 80-х акции окончательно выкупили Гассаны, которых умудрился обвести вокруг пальца простой клерк, вынесший через проходную простую микроволновку, набитую готовыми изделиями фирмы. «Бриллиантовая печь» потянула на 8 миллионов €, а над незадачливыми ювелирами потешался весь Амстердам.

Алмазные закрома «Gassan Diamonds"

Не менее фасада интересна тыльная сторона, выходящая на канал Эйленбургерграхт. Обогнув здание, можно спуститься к деревянной площадке у самой воды и по медитировать в тишине и спокойствии этого совсем не туристического места.

Небольшой квартал весь застроен домами амстердамской школы, чей девиз «город как театр» воплотился в целых кварталах районов Йоденбурт и Плантаж. Во дворах - сама идиллия, гуляют мамаши с детьми, почти нет туристов и машин, тишина и благодать. Это только снаружи - внутри зданий полно мастерских и складов с различными товарами.

Не откажите себе в удовольствии свернуть в проулок налево и вновь прогуляться вдоль канала Аудесханс, дабы полюбоваться башней Монтелбансторен с нового ракурса. Обойдя квартал берегом канала, неизбежно попадаешь на симпатичный  железный мост Пепербрюг (Peperbrug), ведущий к улочке Пеперстраат (Peperstraat). Позади остается еврейский островок в бушующем море исторических лихолетий и его замечательные черные фасады и красные ставни окон. Впереди - бывшие склады Ост-Индской компании, набитые когда-то перцем и пряностями (отсюда и название улицы). Все они переделаны под современное жилье.

Перекрестная улица Рапенбург (Rapenburg) выведет нас на широкое шоссе фолестрат (Foelis-traat) (И которое нужно перейти в направлении массивного здания с характерными красными воротами (это пожарная часть и управление полиции) и нырнуть на корот-кую улицу Анны Франк (Annie Frankstraat). Эту еврейскую девушку, погибшую от рук нацистов, знает весь мир. Ее дневник «Нет. Achterhuis» («Убежище»), написанный за два года нахождения в подполье, переведен на 51 язык, в том числе и русский. Теперь в доме-укрытии на Принсенграхт, 263, находится музей Анны Франк.

Не заходя на мост, свернем на набережную канала Ньиве Херен-грахт (Nieuwe Hereng га ht), утопающего в зелени, и прогуляемся до широкой Мюйдерстраат, где справа угрюмо возвышается монументально-мрачная  Португальская синагога.

Дома острова Эйлеибург

Законченная в 1675 году архитектором Элиасом Бауманом (никакого отношения к станции метро «Бауманская» он не имеет), синагога стала на тот момент крупнейшей в Европе. Позже в размерах ее смогла переплюнуть двуглавая красавица в чешском Пльзене. Амстердамская же обитель пленяет не роскошью убранства, а духом XVII века, безраздельно властвующим в огромном зале и поныне.

Все так же поддерживают свод мощные деревянные балки.

Все так же освещают помещения свечи - электричества здесь нет.

Все те же длинные деревянные скамьи, установленные еще Бауманом.

Ни за что не поверишь в торжество технологий и XXI век за окном, пока какой-нибудь школьник-посетитель не вытащит свой мобильник и не начнет снимать массивную центральную кафедру и позолоченные подвесные люстры. Очень легко потеряться во времени и пространстве под этими стенами-исполинами зимними вечерами, когда зажигаются свечи и непонятно, какая эпоха нынче на дворе. Нацисты, как могли, испоганили ненавистный интерьер, но он был восстановлен со всей тщательностью и вниманием к деталям.

Памятник «Докер»

Судьба несчастного племени не была безразлична соседям других национальностей: зимой 1941 года в Амстердаме вспыхнула стачка портовых рабочих, протестовавших против насильственной депортации. В память об этом событии позади синагоги на площади Йонаса Даниэля Мейера (Jonas Daniel Meijer-plein) установлен небольшой памятник «Докер» (De Dorwerker). Перейдя площадь, попадаешь в Музей еврейской истории (Joods Historisch Museum), знакомящий посетителей со всеми страшными событиями более чем полувековой давности.

Это целый комплекс зданий - бывших синагог, соединенных переходами. Экспозиция отлично оснащена технически, но, по большому счету, представляет интерес лишь для самих евреев и им сочувствующих. Для детей есть отдельный довольно милый музейчик, а в кафе можно отведать блюда кошерной кухни.

Куда интереснее и экспрессивней памятники геноциду, расположенные в районе Плантаж, куда мы направляемся. Пересекая площадь Йонаса Даниэля Мейера и огибая синагогу с другой стороны, мы выходим на главную улицу этого старого еврейского района Плантаж Мидденлан (Plantage Middenlaan).

«Плантаж» означает «плантацию» - здесь со времен дальних плаваний находились сады с экзотическими растениями, привозимыми из стран Юго-Восточной Азии. Так был основан местный Ботанический сад, находящийся тут и поныне. Во второй половине XIX века разбогатевшая на огранке алмазов еврейская публика почувствовала себя стесненной в старых бедных районах Йоденбурта и принялась лихорадочно застраивать роскошными особняками новый райончик к востоку, между садом и зоопарком, сотворив эдакую «мини-Рублевку». По злой иронии судьбы, ярмарка тщеславия превратилась через несколько десятилетий в ярмарку смерти: именно сюда сгоняли тысячи евреев для переправки в транзитный концлагерь Вестерброк на границе с Германией.

Плантаж Мидденлан начинается с парка «Вертхеим» (Wertheim Park), где любят отдыхать пожилые амстердамцы. Свое имя он получил от местного жителя банкира-еврея Вертхеймера, отличавшегося человеколюбием и помогавшего людям независимо от национальности и социального положения. Неподалеку от входа находится выразительный  мемориал «Освенцим больше не повторится» (Nooit Meer Auschwitz), выполненный в виде разбитых зеркал, как отражений разбитых человеческих судеб.

Парк «Вертхеим»

О малой их части можно узнать, пройдя до здания бывшего  Еврейского театра, от которого остались лишь фойе и фасадная часть. Внизу крутят довоенные съемки, посетители изучают мемориальную доску с фамилиями погибших узников концлагерей, а на лестнице и втором этаже собраны фото, письма и личные вещи.

Площадка перед театром стала последним амстердамским местом для 80000 человек перед отправкой в последний путь. Вглядитесь в фотографии - на лицах нет ни тени печали, эти люди просто не знали, что их ожидает в ближайшем будущем, или не хотели знать. Многие приходили просто по повестке, не пытаясь бежать или спрятаться.

Главный зал театра сгорел и не был восстановлен. Сегодня от него осталась лишь задняя кирпичная стена, как напоминание о событиях тех печальных дней.

Полностью раскрыть для себя тему геноцида и окунуться с головой в атмосферу 40-х годов можно прогуливаясь по Амстердаму, пройдя до перекрестка и свернув на улицу Плантаж Керклан (Plantage Kerklaan) - туда, где располагается вход в зоопарк «Артис» (Artis Zoo). Перенесем созерцание львов и жирафов на следующий день и найдем в глубине улицы импозантный желтый особняк, в котором до своего ухода в подполье жила богатая семья Анны франк. Сейчас он занят  музеем Сопротивления. Пожалуй, это лучшая экспозиция в городе на антифашистскую тему, полностью передающая дух того времени. Из раритетных динамиков доносятся мелодии немецких маршей, в мини-кинотеатре крутятся пропагандистские ролики, пожелтевшие газеты кричат о капитуляции, а разум дивится находчивости и всяческим ухищрениям местных подпольщиков, спасавших евреев от верной гибели. Есть тут и макеты убежищ, и настоящий печатный пресс на велосипедном приводе. На нем печатались фальшивые «аусвайсы», помогавшие избежать депортации. Экспозицию завершает современная часть, где можно погонять виртуальный мяч и выразить благодарность картонному Гусу Хиддинку за его героическую работу с ватагой оболтусов под названием «сборная России по футболу».

Экспозиция музея Сопротивления